Но их можно убивать,
Как других, как всех, и нож мой
Испытал сегодня ночью,
Что они, как люди, смертны.
Люди, да, и не прекрасней
Нас, других; средь них иные
Безобразны, как мартышки;
Так же точно волосаты
Лица их и, говорят,
У иных в штанах сокрыты
И хвосты, как у мартышек, —
Для чего штаны бесхвостым.
И душа их безобразна,
Незнакома с благочестьем,
Говорят, они съедают
Даже собственных богов.
Истреби ж отребье злое,
Пожирателей богов,
Вицли-Пуцли, Вицли-Пуцли,
Дай побед нам, Вицли-Пуцли». —
Так промолвил жрец кумиру.
И кумир ему ответил
С хриплым вздохом, точно ветер,
Что тростник ласкает ночью:
«Ты, палач в кафтане красном,
Ты зарезал много тысяч,
Так вонзи свой нож священный
В тело старое свое.
Из распоротого брюха
Выскользнет тогда твой дух
И засеменит по камням
Он к лягушечьему пруду.
Тетка там моя, царица
Крыс, живет — она промолвит:
— Здравствуй, голая душа,
Он здоров ли, мой племянник?
Вицлипуцлиствует славно
В золотом, медовом свете
Так нее ль счастье отгоняет
От чела и мух и скуку?
|
|
Иль царапает его
Кацлагара, зла богиня,
Когтем черным и железным,
Смоченным змеиным ядом?
Голая душа, ты молвишь:
— Вицли-Пуцли шлет поклон
И чуму тебе желает
В твой, проклятая, живот.
Ты на бой его толкнула
И совет твой был несчастен,
Злая, вот готово сбыться
Предсказанье дней минувших:
«Ждет погибель государство
Из-за мужей бородатых,
Что на птицах деревянных
Прилетят сюда с востока».
И пословица есть также:
«Воля женщин — воля бога» —
Но двойная воля бога,
Если хочет Богоматерь.
И она гневна со мною,
Неба гордая царица,
Дева, знающая тайны,
Сотворяющая чудо.
Дорог ей народ испанский,
Нам же суждено погибнуть,
Мне, что всех богов несчастней,
Бедной Мексике моей.
А исполнишь порученье,
Голая душа, укройся
В нору каменную, спи,
Моего не зная горя.
Этот храм разрушен будет,
Сам я провалюсь в чаду
Между дыма и развалин,
Чтоб никто меня не видел.
Все жя не умру, мы, боги,
Старимся, как попугаи,
Мы линяем и меняем
Только наше оперенье.
|
