Атта Троль лежит в берлоге
На спине и скорбен духом;
Он посасывает лапу
И, посасывая, воет:
«Мумма, Мумма, черный жемчуг,
Тот, что я в пустыне жизни
Взял и вновь в пучине жизни
Уж навеки потерял.
Не увижусь я с тобою,
Разве только за могилой,
Где, земные скинув космы,
Прах преобразится твой.
Ах! Как хочется еще раз
Мне лизнуть родную морду
Милой Муммы, что сладка,
Как помазанная медом.
Мне хотелось бы вдохнуть
Запах редкостный, присущий
Несравненной черной Мумме,
Точно запах роз любимой.
Но, увы, томится Мумма
В кандалах того отродья,
Что зовется человеком,
Мнит себя царем творенья.
Смерть и ад! Ведь эти люди
Все архи-аристократы,
И на нас, зверей, взирают
Нагло, гордо, сверху вниз.
Крадут жен у нас и деток.
Садят на цепь, убивают
Иногда, чтобы продать
Наши шкуры, наши трупы.
И себя считают в праве
Преступленья совершать
Против нас, медведей бедных
Человеческое право!
Человеческое право.
Кто его им даровал?
О, конечно, не природа, —
Неестественно оно.
Человеческое право.
Кто его им даровал?
Разум, что ли? Но ведь он
Не поступит неразумно.
Люди, вы нас выше только
Тем, что кормитесь вареной
Или жареною пищей,
Мы ж свою едим сырьем.
Но конец один и тот же
Там и тут, — и благородно
Не питанье: благороден
Тот, чье сердце благородно.
Люди, чем вы лучше нас?
Что и знанье и искусство
Применяете? Однако
Мы нисколько не глупее.
|
|
Разве нет собак ученых?
Разве лошадь не считает,
Как коммерции советник?
Плохо заяц барабанит?
В гидростатике бобры
Отличаются искусством.
Аист выдумал для вас
Применение клистира.
А ослы не пишут критик?
Обезьяны не на сцене?
Разве есть артистка выше,
Чем батавская мартышка?
Не поет ли соловей?
Фрейлиграт ли не писатель?
Кто воспел прекрасней льва,
Чем верблюд, его сородич?
Да и я в искусстве танцев
То же, что в писанье Раумер:
Разве Раумер пишет лучше
Чем танцую я, медведь?
Люди, разве тем вы лучше,
Что возносите надменно
Вашу голову, хоть в ней
Мысли низкие таятся?
Люди, разве тем вы лучше,
Чем блестяща ваша шкура
И гладка? Но этим счастьем
Поделитесь со змеей.
Да, двуногие вы змеи.
Понимаю я, зачем
Вы в штанах. Чужою шерстью
Наготу змеи вы скрыли.
Берегитесь, дети, этих
Безволосых негодяев.
Дочки, замуж не идите
За чудовище в штанах!»
Не хочу писать я дальше,
Как медведь, в своем нахальном
Вольнодумстве, рассуждал
О природе человека,
Потому что сам я тоже
Человек, и повторять
Не хочу все эти бредни,
Что в конце концов обидны.
Человек я — и, конечно,
Лучше всех других зверей:
Никогда я прав рожденья
Отрицать теперь не стану.
И в борьбе с иною тварью
Буду преданно бороться
За людей и за святое
Человеческое право.
|
