Мрачно в сумрачной берлоге
Средь своих укрылся Троль,
Человеконенавистник;
Он рычит, скрипит зубами:
«Люди, злобные канальи!
Смейтесь! От усмешек ваших
И от ваших притеснений
Нас великий день избавит.
Для меня всего обидней
Те слащавые движенья
Возле рта, — не выношу
Человеческого смеха.
Ту улыбку роковую
Чуть замечу я на лицах
Этих белых, у меня
Все кишки воротит в брюхе.
И наглее, чем в словах,
Проявляется пред нами
В этом смехе человека
Все души его нахальство.
Да, всегда у них улыбка.
Даже в миг, когда приличье
Предписало бы серьезность, —
В миг торжественный любви.
|
|
Да, всегда у них улыбка.
Даже в танцах оскорбляет
Их улыбка то искусство,
Что святыней быть должно.
Да, во время оно танцы
Были делом благочестья,
И жрецы тогда водили
Хоровод вкруг алтарей.
Пред своим ковчегом также
Танцовал и царь Давид. —
Танец был богослуженьем
Славословием ногами.
Да и сам я так же танец
Понимал всегда, танцуя
На базарах пред народом.
Мне кричавшим похвалы.
Эти крики, признаюсь,
Часто мне ласкали сердце.
Восхищение врага
Возбуждать бывает сладко.
Но они и в восхищеньи
Улыбались. Неспособно
И само искусство танцев
Легкомысленных исправить».
|
