| |
Идея |
|
|
Чтобы добраться до правды, мне понадобились 21 год и четыре места службы (Прокуратура Союза ССР, МВД СССР, Советский фонд культуры, Союз юристов СССР).
|
|
|
Работая в Прокуратуре СССР, я встретился в 1982 году с Г.А.Тереховым, который рассказал мне несколько историй нелицеприятного поведения Малярова. В бытность Малярова Терехов был начальником отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратуры СССР.
|
|
|
У Терехова я не ассоциировался с Лукницким-старшим, да он и не помнил фамилию человека, рискнувшего искать справедливости в прокуратуре в конце шестидесятых. Он рассказывал мне об этом визите, конечно критикуя бесцеремонность Малярова, и сообщил между прочим, что у этого писателя Маляров присвоил одну из книг Гумилева, сказав: "Для дочери. Она очень любила опального поэта".
|
|
|
В дневнике отца я нашел запись о том, что Маляров действительно, но не присвоил, а выпросил одну из книг, которые папа приносил "для ознакомления с творчеством".
|
|
|
Отчего этот Терехов откровенничал со мной? Может быть потому, что по моему сценарию снимался в то время документальный фильм о прокуратуре? О ранних советских годах ее деятельности, как, оказалось, говорить, тогда было еще, или уже нельзя. Вот Терехов, который был одним из консультантов фильма, и компенсировал "зарезанную" информацию рассказами о так называемых негативных явлениях шестидесятых годов.
|
|
|
В апрельском "Огоньке" 1990 года Хлебников, получивший из рук Коротича, в то время редактора "Огонька", дело Гумилева, переданного Коротичу мамой, для опубликования под нашими именами, выступил под своим "гумилевоведческим" именем: "Представляю себе улыбки на губах тех, кто раньше по долгу службы был знаком с этим "делом", когда они читали в разных журналах и газетах многочисленные версии обстоятельств расстрела Гумилева, предположения о степени его виновности...
|
|
|
Они-то знали всю правду и могли рассеять сомнения, прекратить споры!"
|
|
|
Еще за полтора года до того, как Хлебников вписал себя в скрижали любителей поговорить на тему, какой вклад лично он внес в дело реабилитации Гумилева, 10.07.1988 года газета "Правда" вышла с передовой, которая называлась "В Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х годов".
|
|
|
Там упоминалось множество людей, которые восстанавливались в рядах коммунистической партии, восстанавливались их добрые имена...
|
|
|
Первое ощущение: слава Богу! Началось. А второе - вопрос: а двадцатые?..
|
|
|
Я, как заведующий отделом Советского Фонда культуры позвонил Председателю этой комиссии члену Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлеву. Он на мой вопрос: "где в постановлении Комиссии по реабилитации, Гумилев", ответил одно только слово - "рано".
|
|
|
Много лет спустя, в 1994 году, став заместителем А.Н. Яковлева в Ростелерадио, я снова спросил: "Почему тогда 20-е годы выскочили из Постановления?"
|
|
|
-Потому что речь шла о времени, когда еще был жив Ленин, и Горбачев не хотел его трогать. Все беззакония приписывались последующим периодам советской власти.
|
|
|
Яковлев явно лукавил. Мог вполне этого не делать - он отвечал юристу. Это не беззаконие творилось в России, это в России был такой закон.
|
|
|
На заседании Учредительного собрания, Бухарин безапелляционно заявлял: "Мы полагаем, что вопрос о власти партии революционного пролетариата есть коренной вопрос текущей российской действительности, есть вопрос, который будет решен той самой гражданской войной, которую никакими заклинаниями ... остановить нельзя вплоть до полной победы победоносных русских рабочих, солдат и крестьян". (Я.Жиляева "Пламенные контрреволюционеры", ж-л "Крик", No 5, 1993, стр. 122).
|
|
|
Из этой цитаты видно, что большевики сознательно, с первых дней прихода к власти разжигали в стране гражданскую войну, надеясь с ее помощью покончить со своими политическими противниками и уничтожить "нереволюционные" классы. Большевики цинично, иначе, чем еще можно объяснить использование гуманистической терминологии, призывали к гражданской войне "во имя прогресса мировых идеалов".
|
|
|
Но законы меняются. В конце восьмидесятых уже с помощью закона можно было вырвать Гумилева из лап "революционной законности".
|
|
|
Время шло, стали появляться публикации, власти постепенно привыкли к новоявленной фамилии, в переводе с латыни означающей Humilus - смиренный.
|
|
|
В 1989 году, когда после выступлений о Гумилеве Евтушенко, журналиста и литературоведа Енишерлова и секретаря Союза писателей Карпова - Гумилева запели уже с эстрады, я, нимало не сомневаясь в том, что в России гласность - во все времена, лишь особая форма выявления инакомыслия, предложил академику Д.С.Лихачеву начать процесс реабилитации Гумилева.
|
|
|
С Лихачевым у меня были добрые отношения, в особенности, после сказанной им прилюдно фразы: "Я имел честь учиться в университете с Вашим отцом". А позже в предисловии Лихачева к книге Веры Лукницкой "Николай Гумилев по материалам домашнего архива семьи Лукницких (Лениздат, 1990 г.)" повторил: "Сам биограф (Гумилева - авт.) писатель Павел Лукницкий своей подвижнической жизнью заслужил искреннее уважение и современников и сегодняшнего поколения. Я считаю за честь, что учился с Павлом Николаевичем на одном факультете Петроградского университета. Черты его натуры: аккуратность, точность, добросовестность, чутье истинных духовных ценностей, его органическая потребность фиксировать в своих дневниках все, что он видит, знает, чем живет, - известны не только в литературной среде".
|
|
|
И было еще одно. Как раз в это время, в Ленинградском университете я защищал кандидатскую диссертацию по проблемам географии беловоротничковой преступности в России.
|
|
|
Волновался, конечно. Говорил умные слова, выступая перед знаменитой питерской профессурой. Неожиданно открылась дверь, и в аудиторию вошел, перебив мой монолог, человек. Шумно грассируя, он стал разговаривать с присутствующими в аудитории, как будто и не происходила здесь никакая защита, как будто его только и ждали, чтобы послушать.
|
|
|
Потом он заметил стоящего меня:
|
|
|
-Фамилия?
|
|
|
Я назвал фамилию, имя и отчество.
|
|
|
-Повторите, - хрипло прокартавил он, и сам добавил, - Вы, что сын Павла Николаевича?
|
|
|
-Да, - кивнул я.
|
|
|
Возникла длинная пауза. Все молчали. Я продолжил защиту.
|
|
|
И только после того, как было объявлено голосование, я спросил Председателя совета, позднее - Президента Русского географического общества профессора С.Б.Лаврова, кто это.
|
|
|
-Это Лев Николаевич Гумилев, - ответил Лавров.
|
|
|
У меня был шок. Я не смог бы, наверное, защищаться, знай наперед, кто вошел в аудиторию.
|
|
|
Дважды доктор наук, историк и географ - живой сын Гумилева и Ахматовой. Папа мало общался со Львом Николаевичем в последние годы из-за неприятной атмосферы борьбы за ахматовское литературное наследство между семьей Пуниных и сыном Гумилева. Но в домашнем нашем архиве оставались записи, подлинные письма Льва Николаевича папе, устные и письменные просьбы Ахматовой к папе повоспитывать приезжавшего из деревни Левушку, где тот учился и жил с бабушкой. Папа стал другом мальчика, переписывался с ним, пестовал Левушку в двадцатые годы, как мог. А вот за неблагопристойную войну с семьей Пуниных не оправдывал. Не вмешиваясь в суды и разбирательтства, держал, тем не менее, сторону Ирины Пуниной, чем вызывал критику окружения ученого.
|
|
|
Я вырос с этими именами, но Льва Николаевича ни разу не видел.
|
|
|
Некий тяжелый осадок от фразы, брошенной после моей защиты, Л.Н.Гумилевым в том плане, что "вы юристы скорее реабилитируете палачей, чем их жертв", стала, может быть еще одной каплей.
|
|
|
По возвращении в Москву, я предложил Председателю правления Советского фонда культуры академику Д.С. Лихачеву, у которого в то время работал, обратиться в КГБ СССР, чтобы в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР инициировать ходатайство о реабилитации Гумилева.
|
|
|
Лихачев сказал: "Да, только напишите письмо, я его подпишу".
|
|
Председателю КГБ СССР
тов. Крючкову В.А.
|
|
Уважаемый Владимир Александрович!
Советский фонд культуры в рамках программы "Возвращение забытых имен" способствовал изданию произведений выдающегося русского поэта Н.С. Гумилева, репрессированного в 1921 году. Стихотворения его опубликованы практически во всех толстых журналах, а книги вышли только за последние два года в "Советском писателе", "Мерани", "Современнике", "Художественной литературе", "Книге" и других издательствах. Произведения Н.С. Гумилева вошли в программу высших учебных заведений.
В ряде издательств подготовлена к изданию биография поэта, написанная по архивным материалам, как правило, из личных собраний.
Однако в оценке последних дней его жизни и преступления, им совершенного или не совершенного, документы расходятся.
К сожалению, уточнить действительную вину Н.С. Гумилева без Вашей помощи не представляется возможным, ибо и К.М. Симонов, и Г.А. Терехов, давшие противоположные оценки, умерли.
Прошу Вас дать распоряжение ознакомить ответственного сотрудника Советского фонда культуры Лукницкого Сергея Павловича с делом "Таганцевского заговора" в той его части, которая касается Н.С. Гумилева, и, возможно, ходатайствовать перед Прокуратурой СССР о его реабилитации. С Прокуратурой СССР (т. Абрамов И.П.) вопрос согласован.
С уважением Д.С. Лихачев
|
|
|
Как профессиональный чиновник, когда я писал это письмо, то понимал, каким способом подвигнуть руководителя силового ведомства принять решение, которое было необходимо. С И.П.Абрамовым я знаком не был, лишь был в курсе, что он не так давно переведен в Прокуратуру СССР на должность заместителя Генерального прокурора СССР из КГБ СССР, курировать работу от контрразведки. Это значит, что в случае положительного ответа на письмо Крючкова, вести работу по реабилитации Гумилева поручат ему.
|
|
|
После упоминания имени Абрамова в письме к Крючкову, необходимо было известить об этом Абрамова, мало того, убедить его, что вопрос с ним согласован. Я позвонил В.И.Илюхину, он тогда возглавлял в прокуратуре соответствующее управление. Моей задачей было получить согласие на ознакомление с делом, и тогда попросить его самого переговорить с Абрамовым, либо, что предпочтительней в данной ситуации, - получить от него отказ, и тогда уже самому позвонить с чистой совестью Абрамову, как вышестоящему начальнику.
|
|
|
Илюхин - великолепный юрист, я с ним десять лет спустя встречался в судебных процессах, и могу это свидетельствовать.
|
|
|
И вот когда, после жонглирования правовыми терминами, Илюхин мне отказал в решении вопроса, сославшись на руководство, от которого он не получил никаких команд, я позвонил его начальнику - Абрамову, и, начав разговор с комплиментов великолепному юристу - Илюхину, сказал, что мы с ним вопрос по Гумилеву почти решили, и что, понимая занятость товарищей из прокуратуры, я готов оказать содействие в подготовке любого процессуального документа по делу о реабилитации Гумилева. При этом, конечно, не забыл добавить, что и сам я юрист, и бывший работник Прокуратуры Союза ССР и МВД СССР, и секретарь Союза юристов СССР, и даже кандидат наук. И, уже заканчивая разговор, словно вспомнил, что академик Лихачев подписал письмо Крючкову, и, конечно же, никто не сомневается, что именно он, Абрамов, поможет советским людям вернуть имя незаслуженно забытого поэта.
|
|
|
Реакция Абрамова была мною ожидаемо - положительной.
|
|
|
12 октября 1989 г.
|
|
|
Из КГБ СССР позвонил офицер В.С. Василенко и предложил мне приехать в любое удобное время, чтобы познакомиться с делом Гумилева.
|
|
|
Впервые звонок из этой организации нес радость. Это был день рождения моего отца.
|
|
|
