| |
| Из дневника Лукницкого |
| 19.04.1925 |
|
Когда Николай Степанович узнал, что Анреп увез кольцо АА, он сказал ей полушутя: "Я тебе отрежу руку, а ты отвези ее Анрепу - скажи: если вы кольцо не хотите отдавать, то вот вам рука к этому кольцу..."
Когда Николай Степанович вернулся из-за границы в 1918г., он позвонил к Срезневским. Они сказали, что АА у Шилейко, Николай Степанович, не подозревая ничего, отправился к Шилейко. Сидели вместе, пили чай, разговаривали.
|
|
|
Потом АА пошла к нему - он остановился в меблированных комнатах "Ира". Была там до утра. Ушла к Срезневским. Потом, когда Николай Степанович пришел к Срезневским, АА провела его в отдельную комнату и сказала: "Дай мне развод". Он страшно побледнел и сказал: "Пожалуйста..." Не просил ни остаться, ничего не расспрашивал даже. Спросил только: "Ты выйдешь замуж? Ты любишь?". АА ответила: "Да". - "Кто же он?" - "Шилейко". Николай Степанович не поверил: "Не может быть! Ты скрываешь, я не верю, что это Шилейко".
|
|
Вскоре после этого АА с Николаем Степановичем уехали в Бежецк.
Я: "После объяснения у Срезневских как держался с вами Николай Степанович?"
АА: "Все это время он очень выдержан был... Никогда ничего не показывал, иногда сердился, но всегда это было в очень сдержанных формах (расстроен, конечно, был очень)".
АА говорит, что только раз он заговорил об этом. Когда они сидели в комнате, а Лева разбирал перед ними игрушки, они смотрели на Леву.
Николай Степанович внезапно поцеловал руку АА и грустно сказал ей: "Зачем ты все это выдумала?"
О том, о первом... Н. С. помнил, по-видимому, всю жизнь, потому что уже после развода с АА он спросил ее: "Кто был первый?" и "Когда это было?"
Я: "Вы сказали ему?"
АА тихо: "Сказала..."
|
|
|
...Развод не был принуждением. Отношения с ней прекратились задолго до 18 года. Развод был очень мирным - ведь в 1918г., уже после того как развод был решен, они ездили в Бежецк, Николай Степанович был очень хорошо настроен к АА, да и тот разговор в Бежецке: "Зачем ты все это выдумала?" - происходил с грустью, но без всякой неприязни. АА предполагает, что в теории Николай Степанович хотел развода с ней. Так, в Париже, думая о Синей звезде, он мог говорить себе, если бы рассчитывал на взаимность со стороны Синей звезды: "Вот разведусь с Ахматовой и..." - тут должны были быть планы в будущем... Но на практике оказалось несколько иначе. Обида самолюбию, несомненно, была, психологически объяснимо, что все свои последующие неудачи, даже такой неудачный брак с Анной Николаевной, Николай Степанович мог относить на счет АА. АА сказала: "Развод вообще очень тяжелая вещь... Это с каждым десятилетием становится легче. Теперь - совсем легко..."
|
|
АА говорит про лето 18 года: "Очень тяжелое лето было... Когда я с Шилейко расставалась - так легко и радостно было, как бывает, когда сходишься с человеком, а не расходишься. А когда с Н. С. расставалась - очень тяжело было. Вероятно, потому, что перед Шилейко я была совершенно права, а перед Н. С. чувствовала вину".
АА говорит, что много горя причинила Н. С., считает, что она отчасти виновата в его гибели - нет, не в гибели, АА как-то иначе сказала, и надо другое слово, но сейчас не могу его найти (смысл - "нравственный").
АА говорит, что Срезневская ей передавала такие слова Н. С. про нее: "Она все-таки не разбила мою жизнь". АА сомневается в том, что Срезневская это не фантазирует...
АА грустит о Н. С. очень и то, в чем невольно была виной, рассказывает как бы в наказание себе.
|
|
|
По воспоминаниям людей, хорошо знавших Гумилева, он был человеком очень сдержанным, редкой дисциплины, сосредоточенной воли, выдержки. Никогда никому не показывал своих чувств: ни гнев его, ни отчаянье, ни боль никогда не были видны и никогда не отражались ни на его работе, ни не его отношении с людьми. Он стойко выдержал известие о разрыве - продолжал работать.
|
|
Поселился Гумилев на Ивановской (ныне Социалистической) улице, 25, кв. 15, в квартире С. К. Маковского, который в это время жил в Крыму. Вместе с Лозинским возобновил издательство "Гиперборей". Средств не было, потому решили печатать книги в кредит, а по продаже их оплачивать типографию.
13 мая в Тенишевском зале участвовал в "Вечере петербургских поэтов". Организаторы вечера не знали, что Гумилев вернулся из-за границы, Он был приглашен уже после того, как были расклеены афиши, поэтому имя его вписали от руки.
|
|
|
Читал стихотворение "Франция":
|
|
Франция, на лик твой просветленный
Я еще, еще раз обернусь
И как в омут погружусь бездонный
В дикую мою, родную Русь.
|
|
|
Еще перед войной у Лозинского Шилейко читал отрывки из ассиро-вавилонского эпоса "Гильгамеш". Это побудило Гумилева заняться поэтическим переводом поэмы. Вскоре он бросил работу, хотя сделал по шилейковскому подстрочнику около ста строк. Теперь, в 18 году, взявшись вторично за перевод, он просидел над ним все лето и перевел все заново. По свидетельству Шилейко, ни разу не обратился к нему за консультацией или содействием. Шилейко увидел перевод уже напечатанным.
|
|
| Из дневника Лукницкого |
| 19.04.1925 |
|
АА рассказывала о "Гильгамеше": "Хотели в "Русской мысли" напечатать... Они ходили туда с Володей (Шилейко. - В. Л.), в "Русскую мысль". Но Струве пожадничал тогда".
Я говорю, что 1918 года был особенно плодотворным для Николая Степановича. АА объясняет, что этот год для Николая Степановича был годом возвращения к литературе. Он надолго от нее был оторван войной, а в 1917 году уехал за границу, тоже был далек от литературы. В 1918 году он вернулся, и ему казалось, что вот теперь все для него идет по-старому, что он может работать так, как хочет, - революции он еще не чувствовал, она еще не отразилась на нем.
|
|
|
Вскоре после развода с Ахматовой Гумилев сделал предложение Анне Николаевне Энгельгардт и получил согласие.
|
|
|
