|
Курс обязательного обучения не вызывал у гимназиста Гумилева интереса, и говорить об успехах в учебе было бы преувеличением. Ходил в гимназию без рвения. Равнодушие к регулярным занятиям ловко компенсировал наверстыванием упущенного в короткие сроки и, быстро отрешаясь от учебы, все более погружался в чтение. Всегда любил первую свою книжку - сказки Андерсена. Ахматова рассказывала, как Гумилев ревниво хранил эту книгу и, уже знаменитым поэтом, любил перечитывать ее.
|
|
В 1890 году Гумилевы купили усадьбу по Николаевской железной дороге - в Поповке. Усадьба небольшая: два дома, флигель, пруд и парк, обрамленный хвойным лесом.
|
|
Не в одном стихотворении Гумилев обращается к своему детству. И строфа:
|
|
Цветы, что я рвал ребенком
В зеленом драконьем болоте,
Живые, на стебле тонком,
О, где вы теперь цветете? -
|
|
произнесенные по памяти Ахматовой о Поповке.
|
|
Десять лет Гумилевы провели в любимой Поповке, сначала только летние месяцы, а потом, с поступлением детей15 в гимназию, и зимние каникулы.
|
|
Гумилев говорил, что ничто так не помогает писать стихи, как воспоминания детства:
|
|
"Когда я нахожусь в особенно творческом состоянии... я живу будто двойной жизнью, наполовину здесь, в сегодняшнем дне, наполовину там, в прошлом, в детстве. В особенности ночью.
Во сне - не странно ли? - я постоянно вижу себя ребенком. И утром, в те короткие таинственные минуты между своим пробуждением, когда сознание плавает в каком-то сиянии, я чувствую, что сейчас, сейчас в моих ушах зазвучат строки новых стихов...
Хорошо тоже вспоминать свое детство вслух.
Меня очень баловали в детстве - больше, чем моего старшего брата. Он был здоровый, красивый, обыкновенный мальчик, а я - слабый и хворый. Ну, конечно, моя мать жила в вечном страхе за меня и любила меня фанатически. И я любил ее больше всего на свете. Я всячески старался ей угодить. Я хотел, чтобы она гордилась мной".
|
|
Светлые воспоминания детства утешали его, развлекали, придавали силы, помогали справляться с неудачами. Он любил говорить о том, что маленьким был очень счастлив, и он понимает, какой великий дар судьбы - счастливое детство. Он считал, что все нравственные представления взрослой жизни - из детства. Он любил вспоминать свои разговоры с матерью... Ее мало трогали гимназические неуспехи сына, она хотела, чтобы он понял одну важную мысль - наука много сделала для человечества, но жалка та наука, которая захотела бы заменить собой святость веры.
|
|
Может быть, разговорами с нею навеяны слова поэта: "Обрати внимание, какая никогда непрерывающаяся нить истины проходит здесь. Разве божество не говорит также и нашему уму в каждой звезде, в каждой былинке, если мы только откроем свои глаза и свою душу? Наше почитание не имеет теперь такого характера, но не считается разве до сих пор особым даром, признаком того, что мы называем "поэтической натурой", способность видеть в каждом предмете его божественную красоту, увидеть, насколько каждый предмет представляет око, через которое мы можем смотреть, заглянуть в самую бесконечность?"
|
|
Человека, способного всюду подмечать то, что заслуживает любви, мы называем поэтом, художником. И разве не чувствует каждый человек, как он сам становится выше, воздавая должное уважение тому, что действительно выше его?
|
|
Летом 1897г. отдых в Поповке был прерван - семья поехала в Железноводск: по предписанию врачей отец Гумилева должен был пройти курс лечения. Мальчик не любил традиционные прогулки у подножия горы Железной. Он любил читать. А еще, захватив из дому изрядную коллекцию оловянных солдатиков, устраивал баталии всех родов войск.
|
|
Вернувшись осенью в Петербург, Гумилевы поселились в просторной квартире на Невском проспекте, No 97, кв. No 12.
|
|
Мальчик начал занятия во втором классе, как всегда, равнодушно-спокойно. Зато увлек оловянными солдатиками своих сверстников. Устраивались примерные сражения, в которых каждый гимназист выставлял целую армию.
|
|
Так он сблизился с товарищами. Организовал с ними "тайное общество", где играл роль Брамы-Тамы. В здании гимназии, в людской, в заброшенном леднике, в пустом подвале устраивались собрания членов "общества" при свечах, в самой конспиративной обстановке. Мальчишки были помешаны на тайных ходах, на подземельях, на заговорах и интригах, выстукивали в домах стены, лазили по подвалам и чердакам, искали клады, разочаровывались и снова увлекались.
|
|
В это время Коля Гумилев прочел все, что было дома и у друзей. Родителям пришлось договариваться со знакомым букинистом. Любимые его писатели: Майн Рид, Жюль Верн, Фенимор Купер, Гюстав Эмар, любимые книги: "Дети капитана Гранта", "Путешествие капитана Гаттераса".
|
|
Гимназический товарищ Гумилева Л. Леман рассказывал, что комната Николая Степановича в Петербурге была загромождена картонными латами, оружием, шлемами, разными другими доспехами. И книгами, книгами. И все росла его любовь к животным: попугаи, собаки, тритоны и прочая живность были постоянными обитателями в доме Гумилевых.
|
|
Он любил говорить об Испании и Китае, об Индии и Африке, писал стихи, прозу. Наверное, поводом были не только книги, но и рассказы отца о его плаваниях по морям-океанам. И военные истории дяди-адмирала.
|
|
С нетерпением дождавшись весны, Гумилев снова на воле, в Поповке. Он все чаще и чаще заменял теперь игры в солдатиков "живыми" играми с товарищами в индейцев, в пиратов, в ковбоев. Играл самозабвенно. Одно время выполнял роль Нэна-Саиба - героя восстания сипаев в Индии. Он даже требовал, чтоб его так и называли. Потом стал Надодом Красноглазым - героем одного из романов Буссенара. По чину ему полагалось быть кровожадным. Но кровожадность никак не получалась. Однажды мальчики собрались жарить на костре пойманных карасей. В возмездие за проигрыш в какой-то игре один из товарищей потребовал от Коли, чтобы тот откусил живому карасю голову. Процедура не из приятных. Но Коля, для поддержания репутации кровожадного, мужественно справился с задачей, после чего, правда, от роли отказался.
|
|
Из дневника Лукницкого |
24.12. 1927 |
|
АА16: "В июле 1925 г. я была в Бежецке у А. И. Гумилевой. Она охотно говорила со мной о Н. С. Там же я видела две интересные фотографии: остров на пруде в Поповке и группу детей в лодке (Гумилев и Краснос...)"17
|
|
|