| |
|
И свет мне блеснул наконец...
|
|
|
Африка не давала покоя - она звала к себе, и он тосковал о ней, как о близком, живом существе. Уговаривал Вяч. Иванова ехать с ним в Абиссинию. Тот согласился, но не поехал.
|
|
|
26 ноября 1909г. Гумилев по приглашению поэта В. Эльснера вместе с Кузминым, Потемкиным и Толстым приехал в Киев, чтобы выступить на литературном вечере "Остров искусств". В зале, где он читал стихи, присутствовала Анна Горенко. После окончания Гумилев пригласил ее в гостиницу "Европейскую" пить кофе. Там он вновь сделал ей предложение и на этот раз удивительно легко получил согласие Анны Андреевны стать его женой.
|
|
|
Окрыленный победой, все три дня, которые Гумилев пробыл в Киеве, он провел с Анной Андреевной. Жили они с Кузминым у художницы А. А. Экстер, у которой они познакомились с писательницей Ольгой Дмитриевной Форш. У Эльснера Гумилев познакомился с поэтом Бенедиктом Константиновичем Лившицем. Вместе с А. Горенко был с визитом у ее родственницы - художницы Марии Александровны Змунчилло.
|
|
|
30 ноября Толстой, Кузмин и Потемкин проводили Гумилева в Одессу, откуда он пароходом отправлялся в Африку.
|
|
|
Во время путешествия писал письма и открытки из Порт-Саида, Джедды, Каира, Джибути родителям, А. А. Горенко, приятелям по "Аполлону" - Зноско-Боровскому, Ауслендеру, Потемкину, Кузмину. Две открытки Брюсову.
|
|
|
В Одессу приехал 1 декабря. Из Одессы морем: Варна - 3 декабря, Константинополь - 5 декабря, Александрия - 8 - 9 декабря, Каир - 12 декабря. В пути написал "Письмо о русской поэзии" и отправил его в "Аполлон". Порт-Саид - 16 декабря, Джедда - 19 - 20 декабря, Джибути - 22 - 23 декабря. Из Джибути 24 декабря выехал на мулах в Харрар. В дороге охотился на зверей.
|
|
| Из дневника Лукницкого |
| (без даты) |
|
АА: "Из Африки в 1910 году привез два бокала из рога носорога, подаренных ему.
Из Аддис-Абебы делал большие экскурсии... Раз заблудился в лесу (ашкеры остановились в палатке, а он отошел от них и потерял дорогу). Остановился на берегу Нигера (?). На противоположном берегу увидел стадо бегемотов - купались. Услыхал выстрелы ашкеров".
|
|
|
Из письма Вяч. Иванову: "Многоуважаемый и дорогой Вячеслав Иванович, до последней минуты я надеялся получить Вашу телеграмму или хоть письмо, но, увы, нет ни того, ни другого. Я прекрасно доехал до Джибути и завтра еду дальше. Постараюсь попасть в Аддис-Абебу, устраивая по дороге эскапады. Здесь уже настоящая Африка. Жара, голые негры, ручные обезьяны. Я совсем утешен и чувствую себя прекрасно. Приветствую отсюда Академию Стиха. Сейчас пойду купаться, благо акулы здесь редки".
|
|
Обратный путь из Африки в Россию был таким: из Джибути Гумилев выехал 7 января. В начале февраля заехал на два дня в Киев к Анне Горенко и затем - сразу же в Петербург. 6 февраля 1910г. внезапно умер отец Гумилева. Похоронили его на Кузминском кладбище в Царском.
На масляную неделю в Петербург приехала Анна Горенко. Стали бывать в музеях, на концертах, но в основном Анна Андреевна проводила время у Гумилевых. При этом Николай Степанович успевал посещать заседания "Академии", сочинять стихи, писать статьи, вошедшие в цикл "Письма о русской поэзии", встречаться с литературными друзьями.
|
|
| Из дневника Лукницкого |
| 2.04.1926 |
|
26.02.1910г. поехала (А. А. Горенко. - В. Л.) в Царское Село к Гумилеву. Случайно оказалась в одном вагоне с Мейерхольдом, Кузминым, Зноско и др. (ехали к Гумилеву), с которыми еще не была знакома. Гумилев встретил их на вокзале, предложил всем ехать прямо к нему, а сам направился на кладбище, на могилу И. Анненского. По возвращении домой познакомил АА со всеми присутствующими (не сказав, однако, что АА - его невеста. Он не был уверен, что свадьба не расстроится). В этот период Гумилев показал ей корректуру "Кипарисового ларца".
АА: ""Все каменные циркули и лиры" - мне всю жизнь кажется, что Пушкина это про Царское сказал, и еще потрясающее: "в великолепный мрак чужого сада" - самая дерзкая строчка из когда-нибудь прочитанных или услышанных мною".
|
|
|
16 апреля 1910г. в московском издательстве "Скорпион" вышла книга стихов Гумилева "Жемчуга" с посвящением В. Я. Брюсову. А через несколько дней, 25 апреля, в Николаевской церкви села Никольская Слободка, Остерского уезда, Черниговской губернии, произошел обряд венчания Н. С. Гумилева и А. А. Горенко.
|
|
Из письма Брюсову. 21.04.1910. . "...Пишу Вам, как Вы можете видеть по штемпелю, из Киева, куда я приехал, чтобы жениться. Женюсь я на А. А. Горенко, которой посвящены "Романтические цветы". Свадьба будет, наверное, в воскресенье, и мы тотчас же уезжаем в Париж. К июлю вернемся и будем жить вЦарском по моему старому адресу.
"Жемчуга" вышли. Вячеслав Иванов в своей рецензии о них в "Аполлоне", называя меня Вашим оруженосцем, говорит, что этой книгой я заслужил от Вас ритуальный удар меча по плечу, посвящающий меня в рыцари. И дальше пишет, что моя новая деятельность ознаменуется разделением во мне воды и суши, причем эпическая сторона моего творчества станет чистым эпосом, а лиризм - чистой лирикой.
|
|
|
Не знаю, сочтете ли Вы меня достойным посвящения в рыцари, но мне было бы очень важно услышать от Вас несколько напутственных слов, так как "Жемчугами" заканчивается большой цикл моих переживаний и теперь я весь устремлен к иному, новому. Какое будет это новое, мне пока не ясно, но мне кажется, что это не тот путь, по которому меня посылает Вячеслав Иванович. Мне верится, что можно еще многое сделать, не бросая лиро-эпического метода, но только перейдя от тем личных к темам общечеловеческим, пусть стихийным, но под условием всегда чувствовать под своими ногами твердую почву. Но я повторяю, что мне это пока не ясно и жду от Вас какого-нибудь указания, намека, которого я, может быть, сразу не пойму, но который встанет в моем сознании когда нужно. Так бывало не раз, и я знаю, что всем, чего я достиг, я обязан Вам.
|
|
|
Как надпись на Вашем экземпляре "Жемчугов", я взял две строки из Вашего "Дедала и Икара". Продолжая сравнение, я скажу, что исполняю завет Дедала, когда он говорит:
|
|
Мой сын, лети за мною следом
И верь в мой зрелый, зоркий ум...
|
|
Но я не хочу погибнуть, как Икар, потому что белые Кумы поэзии мне дороже всего.
Простите, что я так самовольно и без всякого на это права навязался к Вам в Икары..."
|
|
|
[1]