| |
|
Именно потому, что он - аристократ и гордый носитель самоуважения, он умеет и уважать. У него - почтительность к родной старине, к этому кресту, который над церковью вознесен, "символ власти ясной, Отеческой" - и над церковью "гудит малиновый звон речью мудрой, человеческой". У него - чувство воина к своему вождю, к своему царю - и этот мотив настойчиво звучит в его поэзии. Мы слышим его в драматической поэме "Гондла" (напечатанной еще в январе 1917 г.):
|
|
Наступили тяжелые годы,
Как утратили мы короля
И за призраком легкой свободы
Погналась неразумно земля.
|
|
|
Мы то же слышим в стихотворении "Воин Агамемнона":
|
|
Смутную душу мою тяготит
Странный и страшный вопрос:
Можно ли жить, если умер Атрид,
Умер на ложе из роз?
Все, что нам снилось всегда и везде,
Наше желанье и страх,
Все отражалось, как в чистой воде,
В этих спокойных очах.
В мышцах жила несказанная мощь,
Нега в изгибе колен;
Был он прекрасен, как облако, - вождь
Золотоносных Микен.
Что я? Обломок старинных обид,
Дротик, упавший в траву,
Умер водитель народов, Атрид, -
Я же, ничтожный, живу.
Манит прозрачность глубоких озер,
Смотрит с укором заря,
Тягостен, тягостен этот позор -
Жить, потерявши царя.
|
Или вот из стихотворения "Императору":
Призрак какой-то неведомой силы,
Ты ль, указавший законы судьбе,
Ты ль, император, во мраке могилы
Хочешь, чтоб я говорил о тебе?
Горе мне! я не трибун, не сенатор,
Я - только бедный бродячий певец,
И для чего, для чего, император,
Ты на меня возлагаешь венец?
..................................................
Старый хитон мой изодран и черен,
Очи не зорки, и голос мой слаб,
Но ты сказал, и я буду покорен,
О император, я верный твой раб!
И герой "Галлы" сообщает о себе:
................................
Я бельгийский ему подарил пистолет
И портрет моего государя.
|
|
|
|
И отсюда в нашей характеристике его творчества легко сделать переход к указанию на то, что Гумилев не миновал обычной участи блудного сына, что из-под чужого неба он вернулся под свое, что тоска по чужбине встретилась в его душе с тоскою по родине. Экзотика уступила патриотизму. Изведавший дали поэт чувствует:
|
|
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.
|
|
|
И Россия духа глядит на него с иконы Андрея Рублева:
|
|
Я твердо, я гак сладко знаю,
С искусством иноков знаком,
Что лик жены подобен раю,
Обетованному Творцом.
.......................................
|
Все это кистью достохвальной
Андрей Рублев мне начертал,
И этой жизни труд печальный
Благословеньем Божьим стал.
|
|
|
|
Он болезненно отзывается на русские боли и в годину наших военных невзгод и поражений, обращаясь к Швеции, называя ее сестрой России, с горечью вопрошает:
|
|
Для нас священная навеки
Страна, ты помнишь ли, скажи,
Тот день, как из Варягов в Греки
Пошли суровые мужи?
Ответь, ужели так и надо,
Чтоб был, свидетель злых обид,
У золотых ворот Царьграда
Забыт Олегов медный щит?
|
Чтобы в томительные бреды
Опять поникла, как вчера,
Для Славы, силы и победы
Тобой подъятая сестра?
И неужель твой ветер свежий
Вотще нам в уши сладко выл,
К Руси славянской, печенежьей
Вотще твой Рюрик приходил?
|
|
|
|
